Я запомнила Татьяну Навку-2005 на следующий после выступления день: это был редкий для подобных туров выходной, в течение которого ребята успели не только отдохнуть, но и провести пару благотворительных акций – в частности, посетили один из детских домов, где фигуристы традиционно дарят все игрушки, врученные зрителями. Татьяна Навка, мама тогда еще пятилетней дочери, очень трепетно и умело обращалась с детишками, а один мальчуган лет четырех понравился ей больше всех: они вместе пели детскую песенку и заливались искренним смехом. Кажется, пацаненок даже заслужил поцелуй будущей олимпийской чемпионки.
В нынешнем, самом звездном для себя году Татьяна Навка в самом центре внимания: на нее направлены все видео- и фотокамеры, к ней устремлены все взгляды и микрофоны, она – самая желаемая интервьюируемая персона из мира спорта. Оно и немудрено: если помните, именно в танцах на льду нам пророчили провал – не потому, что Таня и ее партнер Роман Костомаров слабее соперников, а потому, что, во-первых, конкуренция была действительно жесткой, а во-вторых – и это более весомая причина – весь мир знал, что «золото» среди спортивных пар и мужчин-одиночников уж точно в кармане России. Слуцкая тоже была в явном лидерстве, так что в танцах на льду фаворитами были американская пара и хозяева льда итальянцы. Но победили Навка и Костомаров. После своей «Кармен» они не оставили шансов никому.
В Магнитогорске Татьяну Навку ожидали с нетерпением. Но на пресс-конференцию она не пришла – прибыв в Магнитку за час до встречи с журналистами, фигуристка предпочла отдых перед раскаткой. А может, просто устала от многочисленных интервью, выпавших на ее долю в последнее время. На раскатку, в отличие от других фигуристов, она вышла тепло одетой – в футболке, наглухо застегнутой олимпийке, толстом трико и даже подвязавшись кушаком. Каталась медленно – просто растягивала мышцы. Ее партнер Роман Костомаров смотрел на нее из-за бортика, сидя на шпагате – на лед он так и не вышел и даже коньки не надел. Зато щедро давал советы: «Давай, давай, растянись, как следует, разогрейся!» Ловлю ее перед выходом:
– Тань, мне нужно от вас ровно полчаса.
– Ой… – на лице – по-детски искренняя растерянность. – Сейчас, что ли?
– Ну, а когда еще – через час выступление!
– Не-е-ет! – отвечает нараспев. – Вы же интервью будете брать? А я не накрашена – я так не могу. Давайте лучше в антракте, ладно?
Зрители долго не отпускали их со льда – им на радость, мне на печаль: времени на общение оставалось все меньше. На пятачке перед сценой их тут же облепили журналисты. Роман от интервью сразу отказался, и Татьяне пришлось еще несколько минут отдуваться за обоих. Но она нашла меня взглядом и кивнула – мол, помню про вас. Попросила две минутки на переодевание, и вот она уютно, по-домашнему, задрав коленки, устраивается на скамейке перед раздевалкой.
– Странное дело: я, честно вам признаюсь, не очень-то жаловала танцы на льду. Прыжки, это я понимаю, – мастерство, а танцы… Тем более, в хореографических изысках я полный профан. Но это было до той поры, как я увидела на льду вашу пару. У вас обоих такая харизма! Вы «берете» зрителя с первой минуты и до конца выступления!
– (Смеется.) Ой, спасибо большое, а то я уж хотела на вас обидеться за оценку нашего вида спорта.
– Вы от рождения приковывали к себе внимание, или эта харизма вырабатывалась на тренировках «кровью и потом»?
– Ну, конечно же, какие-то лидерские качества во мне были заложены с детства. Женское кокетство вообще в каждой из нас живет с рождения, но все же над харизмой, как вы говорите, мы долго и упорно работали. Я, к примеру, часами стояла перед зеркалом – отрабатывала эффектные позы, улыбку, мимическое выражение разных настроений… Ведь это в жизни женский язык – полувзгляд, а на льду нужно настоящее актерское мастерство, чтобы зритель понял, о чем ты танцуешь.
– Какая фраза интересная: «О чем ты танцуешь» – настоящая философия фигурного катания. А вы рано поняли, что вы красивая женщина?
– Нет, как-то у меня это пришло с большим опозданием. А в подростковом возрасте вообще было много комплексов относительно того, как я выгляжу.
– Кто-то помог понять вашу привлекательность?
– И да, и нет – просто я доросла до косметики. Знаете, я уверена, что каждая женщина может быть красивой, если будет над собой работать. И потом, как ни банально это звучит, в женщине должны быть внутренняя красота и счастье – когда она светится от счастья. И этот свет делает ее особенно красивой.
– Вот, кстати, о счастье я и хотела задать следующий вопрос. Вы производите впечатление стопроцентно счастливой женщины. Я нисколько не сомневаюсь, что так оно и есть, просто… Такие женщины вызывают зависть, а где живет зависть – там черная энергетика. Не боитесь этого?
– (Очень быстро.) Не-а, не боюсь ни сглазов, ни порчи.
– Потому что настолько уверены в себе?
– Да я изначально не была особо суеверной. Я стараюсь жить по библейским канонам: не грешить – наверное, поэтому у меня и есть счастье. А сглазы – да что они мне сделают? Если в них не верить, их и не будет. Ваша белая энергетика должна быть сильнее черной, и все будет в порядке.
– Я знаю, что вы и ваш тренер и муж Александр Жулин – верующие люди. На Олимпиаде абсолютно все комментаторы – и российские, и иностранные – отметили ваш ритуал: перед выходом на лед вы что-то шепчете над своей маленькой иконкой, целуете ее, кладете в правый карман олимпийки, олимпийку – на столик за бортиком и только потом выходите на лед. Правильно?
– Абсолютно. Только слова, которые шепчу, я вам не скажу, это мое.
– А в Магнитогорске этот ритуал соблюли?
– Нет, на шоу, конечно, все проще – здесь волнение совершенно другое: оно не сковывает волю, как на соревнованиях, и от него не нужно избавляться.
– Всем фигуристам задавала один и тот же вопрос: где публика лучше?
– В России – однозначно. За границей зритель просто великолепный – нас там замечательно принимают, но… Понимаете, чувства от выступления перед нашей публикой несопоставимы ни с чем: земляки ведь не только восхищаются тем, что мы умеем творить на льду, но и любят нас, гордятся нами, потому что мы оправдали их надежды на триумф российского спорта. Это так дорого!
– Я просмотрела график выступлений вашего шоу – почти каждый день новый город. Простите за интимный вопрос, но где, когда и как вы спите?
– (Смеется.) Ночью, в основном, во время переездов. Иногда пару часиков удается поваляться и перед выступлением, но это выпадает очень редко.
– Я так понимаю, этот экстремальный режим убивает спортсмена?
– Этот режим убивает любого человека. Тем более, женщину: недосыпание сказывается и на коже, и на волосах, и на внутреннем состоянии – у многих ребят сегодня болит голова.
– Интересно: вы отметили все, но только не качество катания.
– А знаете, несмотря на то, что спортсменам необходим режим, мы действительно научились не сваливать свои неудачи на усталость – умеем собираться. Тем более, когда ты видишь зрителя, усталость куда-то уходит – наоборот, появляется второе, третье, седьмое дыхание. Это трудно понять тем, кто такого не испытал: когда я выхожу из-за бортика на лед, мне кажется, что до меня долетают не только крики, но и дыхание каждого зрителя. И у меня реальное чувство, что это дыхание даже шевелит волосы на моей голове.
– Кстати, о волосах. Вы, блондинка, но так по-настоящему смогли представить Кармен – истинную брюнетку. Кто же вы по жизни?
– (Долго думает.) Наверное, шатенка – от каждого типа понемногу собрала. А вообще, мне кажется, это неправильный стереотип – что все брюнетки импозантные, колкие, острые…
– Знаете, а я, наверное, именно такая.
– Да? А я знаю много брюнеток очень мягких и даже слабовольных. А уж по поводу блондинок я вам точно скажу, что далеко не все они слабые, глупые и смешливые, какими их представила Мэрилин Монро. Это миф.
– Вы сами выбрали танцы на льду?
– Нет, я занималась одиночным катанием, потом резко выросла и очень комплексовала по этому поводу. Когда мне предложили попробовать себя в танцах на льду, я долго плакала, потому что, как и вы, не считала их видом спорта. Ровно год честно упиралась, пробовала уместить свой рост в прыжках одиночного катания, но потом поняла: танцы – единственный способ остаться на льду. А к тому моменту без льда я уже себя не мыслила. И все сложилось удачно.
– К тому же, если бы не танцы на льду, вы вряд ли встретили бы своего мужа?
– (Смеется.) Наверное.
– А никогда не хотелось танцевать в паре с супругом?
– Была когда-то такая идея, мы даже попробовали претворить ее в жизнь. Вышли на лед, постояли немного, попробовали несколько па и в один голос сказали: никогда больше не надо этого делать.
– Почему?
– Во-первых, его рост не подходит моему – это объективно. Потому что Саша не намного выше меня, а для меня нужен высокий партнер, как Роман. Во-вторых, неблагодарное это дело – танцы с мужем. У Саши уже был неудачный опыт. Он тоже танцор на льду, его партнершей была его бывшая жена Майя Усова. Они проиграли Олимпиаду в Лиллехаммере и не простили этого друг другу. У нас немного другая история – Саша мой тренер, но в Турине после обязательно танца он сказал: «Дай мне обещание, что в случае провала между нами все останется так, как есть: наш мир не изменится».
– Вы пообещали?
– Конечно! Для меня главное в жизни – семья, а вовсе не спортивные успехи. Олимпиада заканчивается, мы перестаем быть героями, становимся обычными людьми, и на первый план выходят человеческие ценности.
– Вы назвали дочь Сашей – как мужа. Это ваш подарок ему?
– Можно сказать и так. Но решение об имени ребенка было общим. Сашеньке уже шесть лет.
– Самое время отдавать в фигурное катание!
– Она занимается большим теннисом. О фигурном катании даже слышать не хочет.
– В соревнованиях больше не хотите принять участие?
– Знаете, на следующий день после олимпийской победы я точно знала, что ухожу из любительского спорта. А теперь… Уже не знаю. Вот докатаю этот тур, потом поедем с мужем отдохнем – там и определимся. Но следующий год пропущу – это точно.
– Значит, ваш разговор с олимпийской чемпионкой – конькобежкой Светланой Журовой – был шуточным только отчасти? Если не ошибаюсь, вы сказали ей: «Надо нам с тобой еще по одному ребенку родить – и можно ехать еще за одной медалью».
– Вполне возможно – почему бы и нет?
– Что такое отдых для Татьяны Навки: активное времяпрепровождение, например путешествия, или бездействие на песочке?
– Бездействие. Во-первых, я действительно вымоталась и морально, и физически: мы поехали на гастроли с «Ледовой симфонией» чуть ли не на следующий день после Олимпиады. Во-вторых, я уже столько в мире видела, что путешествия могут подождать.
– Надолго вас хватит – лежать на песочке?
– (Смеется.) На недельку – потом хочется движения. Мы планируем с мужем поехать в Италию: недельку-две полежим на пляже, даже книжки уже покупаем, а потом поедем в Рим и нашу любимую Венецию – вот там можно будет и походить, и посмотреть.
– Только возвращайтесь к нам – своему зрителю!
– Постараемся – мы без вас долго не протянем.
