Войдите в ваш аккаунт

Ник *
Пароль *
Напомнить мне

Евгений Федоров: Я предложил Еремееву делить зарплату

Рейтинг:  0 / 5

Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна
 
Есть такая категория хоккеистов в суперлиге, которые не считаются звездами. Но представить без них российский чемпионат нельзя. Они играют, может быть, неброско, но уверенно. Они необходимы любому тренеру. Их хотели бы видеть в любой команде страны. Потому что на них можно положиться. Евгений Федоров – из этой категории. Выступал в «Молоте», «Ак Барсе», «Динамо». Сейчас переехал в магнитогорский "Металлург". Немного о себе

– Евгений, вы неплохой нападающий, по крайней мере у вас никогда не было недостатка в предложениях от лучших клубов суперлиги. Но вот в Америке не играли. И как-то сказали, что даже и не хотели бы ехать в НХЛ. Были там, и не понравилось. Что именно не понравилось?

– Не то чтобы совсем не понравилось. Но, знаете, когда я приехал в НХЛ (Евгений был задрафтован «Лос-Анджелесом» – прим. А.Ш.), мне ничего не предлагали: ни контракта, ни условий. Сказали играть в какой-то непонятной лиге – юниорской или еще какой-то. Стоило ли оставаться? У меня как раз было очень приличное предложение от «Ак Барса». Хороший клуб – можно было что-то выиграть. Все лучше, чем выступать непонятно за кого, непонятно где. И жить непонятно где, в семье какой-то. Не мое это.

– Вот ничего себе! Все российские хоккеисты мечтают играть в НХЛ, а вы – «не мое».

– Молодцы, что я могу сказать. Одобряю это желание. Но мне, наверное, думать об этом поздно. Раньше не уехал, а сейчас нет смысла дергаться.

– Просто для многих НХЛ – главная цель карьеры.

– И я бы хотел поиграть в той лиге. Не сейчас, но через год-два. Но через два сезона мне будет уже 29. Кто меня в Америку позовет? Хотя были случаи, что и в таком возрасте приезжали.

– В России, кстати, очень много хороших хоккеистов, которые не горят желанием ехать в НХЛ. Сразу вспоминается ваш земляк Виталий Атюшов, который прямо говорит, что умрет там со скуки. Можно вспомнить Максима Сушинского. Да многих, если покопаться.

– У всех разные причины. С Виталиком Атюшовым я не разговаривал, а вот, например, если взять Гошу Мишарина, то он хочет играть в НХЛ. Но понимает, что ему еще пока рано. А вот через годик, через два можно попытаться.

МЫ СИЛЬНО ЗАВИСИМ ОТ БОЛЕЛЬЩИКОВ

– Евгений, насколько я знаю, вы покидаете Москву только потому, что вам не нравится город. Слишком большой. Объясните это.

– Да, мне очень не нравится этот город. Нет, никаких претензий у меня к нему нет. Просто мне здесь тяжело. Вот на эту встречу с вами я ехал два часа пятнадцать минут. В любом другом городе я за такое время многое мог бы сделать. Вот основная причина. Все слишком долго – мне это не нравится.

– И в Америке большие расстояния. Потому, наверное, и не едете?

– Может быть, в Америке бы привык. Жизнь бы заставила. Пришлось бы учить язык. Все так делали.

– Опять же большинство российских хоккеистов считают предложения из Москвы самыми хорошими. И едут сюда гораздо охотней, чем, например, в Новокузнецк.

– А кто стремится-то? Молодые ребята? У всех разная ситуация. Играют ведь, например, в том же Новокузнецке ребята и не уезжают никуда. Или вот мало кто хочет уезжать из Магнитогорска. Хотя там много хоккеистов, которых бы хотели видеть столичные клубы. Например, Алексей Кайгородов. Не уезжают из «Металлурга» Евгений Варламов и Виталий Атюшов. Смысла нет. Даже если взять финансовую составляющую, то провинциальные команды делают гораздо более серьезные предложения. Омск, Магнитогорск, Казань, Череповец, Ярославль – гораздо богаче. Понимаете, сейчас Москва уже не считается хоккейным центром. Здесь «болеют» совсем по-другому, на матчи никто не ходит.

– Раздражает то, что не ходят?

– Мне больше на выезде нравилось играть, а не в Лужниках. Атмосфера в столице странная. Приходят на матчи только тогда, когда команда начинает побеждать. Все хорошо – все становятся болельщиками «Динамо». Плохо – никого нет. Почему так? Как это объяснить? Мне вообще кажется, что настоящих болельщиков у бело-голубых 700–800 человек, которые приходят даже в худшие времена. Например, в прошлом году, когда нам не платили зарплату. Или на матч с не самым популярным соперником. Помню, на игру с пермяками пришло 800 человек. Почему? Возможно, кто-то из-за работы не успел. Были какие-то дела. Но почему тогда на встречу с «Ак Барсом» пришло 7 тысяч человек? Все безработными стали? Внезапно время нашлось на хоккей? Очень странная позиция. Либо вы болеете за клуб, либо не болеете.

– Своя философия у болельщиков.

– Ну да. Как тут ходят? Шел мимо Лужников, дай забегу на хоккейчик, посмотрю. Вот ЦСКА в нынешнем сезоне показывает отличную игру, занимает высокое место. А на матчах максимум тысяча человек. Я там был один раз. Кошмар! Что это за поддержка? И где?! В Москве!

– На плей-офф много ходит.

– Вот об этом я и говорю. Команда заиграла – все стали болеть за ЦСКА. Сразу все полюбили игру, всем интересно.

– Наверное, в столице привыкли к хорошему, качественному зрелищу. При всем уважении, нынешний чемпионат России нельзя отнести к турнирам, на который стоит ходить, бросая все.
– А почему тогда в Новосибирске на хоккей ходят?

– Там нет такого выбора.

– Возможно. Потому я и говорю, что в столичных городах людям не до хоккея.

– Но согласны, что чемпионат все-таки слабоватый?

– Да, не НХЛ, конечно, не Супербоул. Но ведь есть те, кто это смотрит, кому это интересно. Но мое ощущение такое: становится что-то интересно – все болеют. А когда необходима поддержка – никого нет. Мы вообще от болельщиков сильно зависим. Ведь когда команда показывает лучший хоккей? Когда полный стадион. А болельщики думают, что будут ходить, когда команда заиграет. Но мы, хоккеисты, ждем другого.

– Хабаровск – наверное, идеальное место для игроков. На каком бы месте клуб ни находился, а болельщиков всегда много.

– Точно. Я сколько раз был в Хабаровске, все время этому поражался. Атмосфера потрясающая. Ажиотаж невероятный. Новосибирск еще можно вспомнить. Там ведь на скамейке невозможно разговаривать – такой ор стоит. Ярославль такой же.

– А знаете, есть игроки, которым совершенно не важно, сколько болельщиков придет на игру. Платите вовремя зарплату – все остальное неважно.

– Может быть, и есть такие, но меня всегда интересовало, когда люди приходят на хоккей. А то выходишь на лед, а на трибунах 800 человек. Состояние не то. Да это любой скажет. Не думаю, что все такие: пришли, отыграли, деньги получили и все.

– А что – действительно ноги сами бегут, когда полный зал кричит?

– Нет, не бегут.

– ???

– Настроение, конечно, может улучшиться. Эмоции могут незначительно помочь. Но если ты не бежишь всю игру, то никакая поддержка не сумеет тебя завести.

– Значит, все это враки, что зрители могут помочь своему клубу победить? Допустим, команда была мертвая, но тут трибуны погнали вперед, и – разрывает соперника.

– Если, конечно, у команды что-то есть в арсенале…

– Есть примеры?

– Мне очень понравилась игра против «Ак Барса» в третьем круге. Эмоций много, через край. Атмосфера вокруг хоккея интересная. Но это один матч. А до этого, когда сидит триста человек, кому интересно играть? С той же Казанью при такой аудитории сыграли бы матч часа за полтора, они бы улетели и все забыли. И мы бы все забыли. Разве это дело!

ТЫСЯЧА ДОЛЛАРОВ БЕЗ РЕЗУЛЬТАТА

– Кстати, вот эта игра с «Ак Барсом»… Как вы к знаменитой драке относитесь, когда Вадима Шахрайчука били трое?

– Я был на тот момент игроком «Динамо». То есть поддерживаю Вадима.

– А если объективно, без клубной принадлежности? Кто прав, а кто виноват?

– Я знаю, что между Шахрайчуком и Никулиным и до этого что-то происходило. Мы когда с ними играли в прошлый раз, они тоже подрались. Но вообще, зная Вадима, скажу, что вдвоем бы они подурковали чуть-чуть и разошлись. А когда налетают со всех сторон… Зачем? Никто же никого убивать не собирался. Для зрителей это все, безусловно, интересно, когда толкаются. Но превращать все в войну – не дело. Все это лишнее.

– А драки вообще помогают популяризации хоккея?

– Посмотрите, что творится на трибунах, когда дерутся. Конечно, помогают. Народ заводится.

– Но биться-то приходится вам.

– Я-то особенно не дерусь, куда мне с такими физическими данными! Конечно, если придется, то – да. Мне вообще кажется, что ребята, идущие в бой, знают, что делают. Знают, чем рискуют. Но во время матча обо всех последствиях не задумываешься. И никто не планирует болельщиков повеселить. Это все эмоции. Все же быстро происходит. Доли секунды: кто-то налетел, все побежали, и вот уже ты в драке.

– Травму не боитесь получить?

– А какую? Руку, палец повредить... Да, возможно. Но нет времени подумать, когда все начинается.

– Вы в этом сезоне очень много лечились. Наверняка бы задумались. Что вообще происходило с вашей ногой?

– Вся предсезонка пошла насмарку. Просто не мог тренироваться с командой. Когда вся команда занималась, я мог выполнять только процентов 40 от планируемого. Затем начался сезон, и мне с каждым днем было все хуже и хуже. Нагрузки увеличиваются, и приходится все трудней и трудней. Колено болело очень сильно. И никто не мог сказать почему. Я пошел к одному врачу, он взял с меня тысячу долларов и пообещал через две недели вылечить. Только я ему отдал деньги, прошел курс, он сказал, что надо еще две недели походить на процедуры. А кто мне столько времени даст отдыхать? Тем более пришлось снова выходить на лед. Взяли меня в поездку в Новосибирск. И я вышел на лед, не тренируясь до этого две недели. Просто никакой был. Смена – 20 секунд. Сил не было. Пришлось через игры набирать форму. Вообще, конечно, очень трудно, не тренируясь, выходить на лед.

– Западный метод: больше играть, меньше тренироваться

– У нас так не получается.

– В НХЛ получается.

– А вообще странно. Раньше играли 25 матчей за сезон – тренировки были два раза в день. Затем 40 игр – снова два раза в день. Сейчас почти шестьдесят, а мы по-прежнему тренируемся два раза в день. Мы для чего играем-то? Для того, чтобы тренироваться? Непонятно.

– Кому-то, видимо, понятно.

– И большинство тренеров так к этому относится: главное – потренироваться. Но это мое ощущение.

– У вас был идеальный вариант: вы не тренировались, но играли?

– Так, конечно, тоже нельзя.

– Но в Америке-то так делают?

– Но у них матчи каждый день или через день.

– Как с травмой-то разобрались? На операцию какую-то направили?

– Я лечился в Германии. Операции не было, только процедуры. Исколесил весь Мюнхен вдоль и поперек. Не зная ни города, ни немецкого языка. Был один там. Помогала лишь одна женщина – жена Сергея Светлова, бывшего игрока «Динамо». Сергей там тренером работает, а его супруга – врач. Помогала мне с гостиницей, с другими мелочами.

– И в Германии вас вылечили?

– Да, помогло. Даже не знаю, что именно. Может быть, их процедуры, а может быть, что-то еще.

– Странно, что игроки профессионального клуба ходят к каким-то непонятным докторам за тысячу долларов.

– Он известный доктор, кстати. У него и другие спортсмены лечатся. Мне вот не помогло, хотя, кто знает, может быть, потом все это пользу принесло. А может быть, бог увидел, понял, что я намучился, и сказал – хватит.

– Спортсмены, когда получают тяжелые травмы, сразу идут в церковь.

– Я и раньше ходил, и сейчас хожу. Постоянно.

– Травмы вообще сопровождают хоккей. Скажите, а как вы относитесь к тому, что серьезно пострадал арбитр Юрий Цыплаков? Не страшно, когда такое происходит?

– Я того момента не видел. Но мне кажется… Такое бывает. Что тут поделаешь? Просто случай. Хотя, конечно, страшно. Мне просто кажется, что хоккеист не получил бы такую травму.

– Почему? Из-за нагрудников?

– Во-первых, из-за них. Во-вторых, есть чувство опасности. Ты же не идешь на соперника открытой грудью, расправив руки во все стороны. И под шайбу лицом не ложишься, стараешься ногами закрыть бросок. А в случае с Цыплаковым был просто злой рок, ничего более.

ПОМОГАТЬ ВРАТАРЮ НАДО. НО ЕСТЬ И ДРУГИЕ ЗАДАЧИ

– Вы вот упомянули падения под бросок. Раньше, говорят, хоккеистов заставляли бросаться под шайбу без щитков. Воспитывали характер?

– А зачем? Для перелома ноги?

– Характер, говорю же.

– Вот все говорят: ложитесь под шайбу, ложитесь под шайбу. Мы с вратарем «Динамо» Виталием Еремеевым обсуждали этот вопрос. Говорю ему, Виталий, вы ведь тоже зарплату получаете. И ваше дело ловить шайбы. Нет, давайте, мы, полевые игроки, будем отражать броски. И вашу зарплату делить. Правильно ведь?

– Любопытная точка зрения.

– Мне один хоккеист, выступающий сейчас в НХЛ, говорил, что у них в клубе вообще не поощряется падение под бросок. Он как-то лег под шайбу, а тренер ему говорит: «Валяешься на льду – уже не хоккеист. Тебя можно обыграть, объехать. Что ты можешь, лежа-то, сделать. Ты ведь ничего не успеешь?» Хоккеист оправдывается, мол, я же хотел блокировать шайбу. А тренер говорит: «У нас на воротах голкипер, получающий пять миллионов в год. Пусть он их блокирует».

– Как Еремеев к этому отнесся?

– Да все это шуточки были. Но смысл-то правильный. Каждый выполняет свою работу. Я же не прошу у вратаря, чтобы он за меня бежал, голы забивал. Он в атаку не подключается – стоит, ловит шайбы. Я пытаюсь что-то у чужих ворот сделать.

– То есть вообще не надо помогать вратарю?

– Да нет, конечно, надо. Я понимаю, когда ложатся под шайбу на последних секундах встречи. Когда надо сохранить счет, не дать забить сопернику. Но не каждый раз.

– Да и травматично все это. Многие не встают потом.

– Тут надо уметь правильно броситься под шайбу. Можно лечь под бросок, а затем лечиться полгода, как я. И кому это надо?

– А страшно ложиться под бросок Дениса Куляша?

– Я еще не ложился – мне, наверное, только предстоит. Но под него сейчас не ложатся. Просто надо в зоне обстрела стоять, и все. Да и потом, все знают, что Денис очень хорошо бросает. Надо просто ближе с ним играть, и все.

– Но не всегда получается.

– Народу он, конечно, повыносил очень много. Пальцы вратарям ломал. В одной встрече с «Витязем» двоих из состава выбил. Чубарову попадал, Счастливому… Ужас.

– Не говорили с ним на эту тему?

– Но Денис ведь не бросает по игрокам. Он в ворота пытается попасть. Просто люди – молодцы, все равно ложатся под бросок.

ИГРАЛ БЫ В ПЕРМИ ДО СИХ ПОР, ЕСЛИ Б ТАМ НЕ ЗАГУБИЛИ ХОККЕЙ

– В этом сезоне Денис Куляш отчаянно конфликтовал с Владимиром Крикуновым. Как вы, хоккеисты, относились к этой войне?

– Два человека выясняют отношения – зачем лезть? Пусть сами разбираются.

– Вас это не нервировало?

– В каждой команде есть разногласия между людьми по определенным вопросам. Рабочие моменты. Но я хочу сказать, что особого конфликта между Денисом и тренером не было.

– А у вас в карьере были конфликты с тренером?

– А что это значит?

– Открыто не соглашаться, вступать в споры…

– Нет, не было. Что с ним спорить? Он тренер, он всегда прав.

– Бессмысленно?

– Конечно. Ничего не докажешь ведь. Только в число запасных угодишь.

– Но с глупыми приказами приходилось сталкиваться?

– Знаете, на льду действуешь по ситуации. Решение принимаешь ты, а не тренер. Но какой смысл конфликтовать-то? Ведь и дальше будут непонятные вопросы.

– А как вы решаете проблемы между партнерами? Говорят, что на тренировках, случается, игроки дерутся. Вы бились?

– Я – нет. Но неоднократно был свидетелем такого.

– А как тренеры на это смотрят?

– Тут все от самого тренера и зависит. Владимир Крикунов бы посмеялся. Сказал, что все хорошо.

– А Билялетдинов?

– Были при нем стычки, во время локаутного сезона. Он их тоже поощрял. Значит, все настроены играть. Это хорошо. Готовы.

– А сами почему не дрались? Не готовы?

– Да нет. Но мне доставалось. Помню, в «Крыльях Советах», куда я пришел совсем молодым, нам попадало от ветеранов. На тренировке могли и приложить. Там же опытные ребята были (как им тогда казалось), Савченков, Бойченко. Вот Савченков мог во время занятия приложить клюшечкой. Приходилось терпеть.

– Не отвечали?

– Только в рамках правил. Но так, чтобы начали драться вне льда, такого не было.

– Евгений, вы знаменитый локаутный сезон провели в «Ак Барсе». Каково это было: играть в команде, которую вся страна ненавидела и желала ей провала?

– Я не помню, чтобы смеялись при наших неудачах. Но вообще мне была непонятна реакция болельщиков «Ак Барса» после поражения от «Локомотива». Мы когда шли в раздевалку, столько о себе выслушали. Ужас. Как вот этим зрителям объяснить, что ничего страшного не случилось? Что это хоккей. Все считают, что если человеку дают миллион, то он будет играть лучше. Если мне столько заплатить, разве я начну делать то, чего не умею?

– А вдруг.

– Нет, конечно. С чего? Руки у меня, что ли станут, как у Ковалева? Или скорость, как у Буре? Единственное, что будет, – так это давление. Все будут вспоминать, сколько ты получаешь. Давить на это.

– И давили вот на ваших на миллионеров…

– А они не смогли. Что тут поделать-то? Не могут они в наш хоккей играть. Ведь сейчас в НХЛ они все на виду. Все в порядке.

– В тот локаутный сезон многие сравнивали себя с Лекавалье, Ковальчуком. Пытались понять, чем они лучше или хуже. Вы сделали относительно своего мастерства какие-то выводы?

– Трудный вопрос. Что в игре у тебя может не получаться, как у других? Ты же не сможешь там поднять шайбу на крюк и жонглировать ей. Да, на тренировках каждый может подурить как умеет. Но во время матча такого нет.

– Но общий уровень у игроков НХЛ выше или нет?

– У каждого свои сильные стороны. Один может отдать передачу через всю площадку, а другой – нет. И каждый может ошибиться. Ни один из великих хоккеистов не играл без ошибок. Нельзя весь сезон провести идеально. Никогда. Но вообще, когда парни из Америки приехали, на них смотрели открыв рот. Да и потом следишь, например, как Ковалев владеет шайбой, удивляешься. Было просто интересно, когда он начинает финтить. Всегда любил за этим наблюдать. Но вообще это обычные ребята.

– К вам, хоккеистам, играющим в России, относились не свысока?

– Нет, конечно. Отличные люди. Возьми любого – все в себе.

– Шутили в «Ак Барсе» часто?

– Был у нас один человек в клубе. Он постоянно рассказывал, как здорово играет в хоккей. Выступает за сборную Москвы и один из лучших в этой команде. В конце концов это всем надоело, и решили поставить в ворота Николая Хабибулина и дать ему пробить пять буллитов. Илья Ковальчук сказал, что если будет хотя бы один гол, то команда скинется этому человеку на ремонт машины. Не забьет – каждый день до конца сезона покупает всем спортивные газеты. Вышел тот на лед, и мы видим, что полный кошмар. На коньках стоять не умеет, попросил клюшку под правую, а сам левой играет. Вдруг Хабибулин подъезжает к Ковальчуку и говорит, я не буду в воротах стоять. Мол, вдруг он мне забьет. Поставили Брэтуэйта. В общем, там до броска даже дело не дошло.

– В вашей карьере было не так много клубов. Где была самая домашняя атмосфера в команде?

– Да везде неплохо было. Сначала я играл в «Крыльях». Там денег не было, кушать постоянно хотелось, но всем было весело. Как-то дружили все, делились последним. Но вообще время до ужина считали. Он был в 19 часов. В Перми неплохо было. Если бы в том городе не загубили хоккей, я бы продолжал играть в той команде. Мне там все нравилось.

– Но как хоккеист вы начались в «Крыльях»?

– Не могу сказать, что я играл в «Крыльях». Хоть у меня и написано – провел 32 встречи, но это не так. 32 матча я провел на лавке, так бы было правильней. Сидишь, давишь массу. Низкий сид – жесткий хват. Скорей уж в Перми я вырос как хоккеист. Там команда была крепкая. Такой середняк уверенный. Случалось, обыгрывали лидеров, собирали полный дворец.

– Как «Динамо» будете вспоминать?

– Все прекрасно. Единственный минус – клуб в Москве базируется. Я как вспомню, что от метро «Войковская» до базы однажды добирался 2,5 часа, так плохо сразу становится. Опаздываешь на тренировку, нервничаешь. Тебя штрафуют. А вообще, конечно, неплохая команда. Сейчас президент хороший пришел. Михаил Головков – очень приличный человек. Думаю, он сумеет снова поднять клуб. Я бы остался. Но Москва…

Автор: Алексей ШЕВЧЕНКО


Источник: Футбол-Хоккей